Почему орская земля не стала торговым центром

18 июня 1734 года по новому стилю еще не существовавшему городу, которым станет Орск, императрица Анна Иоанновна выдала «Привилегию городу Оренбургу». Там, в частности, говорилось: «В первые три года, то есть с 1735 по 1738 год, ни с каких товаров в казну пошлин не взимать». Назначением крепости, на месте которой потом появится город, стала не только охрана южных рубежей империи, но и торговля. Русский посол Алексей Тевкелев, ставший потом помощником основателя Орска Ивана Кирилова, писал казахскому хану Абулхаиру: «И ежели оная крепость построена будет, то в Бухару, в Хиву, в Ташкент и Торкустан караванам ходить будет зело способно». Дорога от нас к Аральскому морю и далее в Бухару была более удобной, чем хивинская, идущая из Астрахани. Но такой же небезопасной...

Летом 1738 года недавний статский советник Василий Татищев, произведенный в чин тайного советника по случаю назначения на должность главы Оренбургской комиссии после смерти Ивана Кирилова, въехал в наши веси с большой церемонией. 

Его команда в несколько тысяч человек (без такого количества вооруженных людей можно было запросто нарваться на башкир, калмыков и пр.) палила из пушек и встала лагерем близ устья Ори. 

Уже в августе того же года к юго-востоку от Оренбургской (Орской) крепости был обустроен Меновой двор для проведения ярмарок российских купцов с хивинцами, ташкентскими и киргиз-кайсацкими народами. Один из сохранившихся документов той поры повествует: «С торговавших на той ярмарке купцов оренбургской градской части и акцизу с питейной продажи впервые получено». Первым инспектором по торговле стал отец историка Рычкова Иван Иванович Рычков. Оборотистый купец приехал сюда вместе с отпрыском, которого Татищев взял в свою канцелярию. Считается, что именно Рычков-старший разработал Устав и тариф для Оренбургского (Орского) Менового двора. Вышло так, что контролировать торговлю ему пришлось недолго. Через год он скоропостижно скончался и был похоронен близ Орской крепости на одном из первых кладбищ, позже застроенном жилыми домами. 

Среднеазиатские караваны в Россию выходили, как правило, в середине марта либо в его второй половине. Они старались собраться у Сырдарьи заблаговременно, чтобы успеть перейти ее по льду. 

Из России на юг первые караваны уходили в августе, а последние – в первой половине ноября, что совпадало с перекочевками казахов на зимние пастбища. А это давало возможность легко достать возчиков и верблюдов для транспортировки товаров. Но была главная проблема – российские караваны, идущие через Орскую крепость, грабили кочевники. 

Так, в августе 1738 года первый торговый караван, отправленный из Оренбурга (Орска) в Ташкент, был разграблен киргиз-кайсаками Большого жуза (орды) в ноябре. При этом тогда же газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщала, что в Оренбурге (Орске) «Все благополучно… зачали из Кайсацких орд и из Ташкента приезжать для торгу». 

«Бухарские купцы, – писал историк и этнограф Павел Небольсин в «Очерках торговли России со Средней Азией», – переправляясь через Сырдарью на всем пути до Орской крепости на пространстве более 700 верст, пользуются тою выгодою, что, не платя ни малейшей подати, ведут торговлю с киргизами. Кроме того, имеют еще другие преимущества, а именно: если хищные хивинцы разобьют бухарский караван, Россия посылает военные команды с пушками в погоню за грабителями, а разобьют хивинцы или киргизы караваны купцов русских – бухарское военное начальство не действует столь же дружески и охранительно». 

О реальности угрозы потерять в пути имущество и жизнь самарский купец Рукавкин написал следующее: «Должны ехать с товарами своими неминуемо чрез ту Киргиз-кайсацкую орду, от которой не только караваны нападению, а товары разграблению, но и купцы нередко убийству подвержены бывают». 

Летом 1740 года Орскую крепость посетил хан Среднего жуза Абдулмамет, встретившийся с очередным начальником Оренбургской комиссии князем Урусовым. Темой переговоров были ограбления караванов и возвращение пленных. Через три года уже будущий губернатор Неплюев, находясь в Орской крепости, обсуждал эту тему с ханами и батырами Среднего и Младшего жузов. Они многое обещали, но… В итоге в августе 1743 года решением Сената Орский торг был переведен в Оренбург. Но еще пару лет торговля с азиатскими народами проводилась только на нашем Меновом дворе. 

В Российском государственном историческом архиве хранится дело с материалами под грифом «Секретно» о фальшивых ассигнациях, привезенных с караваном к Орской крепости бухарцем Турсунбаем Ниас-бабином.

14 июля 1802 года при досмотре торговцев из Бухары было обнаружено 36 фальшивых 25-рублевых ассигнаций на общую сумму 900 рублей. По меркам того времени довольно приличная сумма. Являлся ли бухарец «сочинителем фальшивых ассигнаций» или просто купил их – неизвестно. Но дело, которое рассматривали департамент полиции и пограничная комиссия, ведя весьма пространную переписку, находилось в работе почти три года. Описанные в нем деяния признаны «зловредным покушением, противным пограничным постановлениям».

К засорению денежного обращения России фальшивками тогда были причастны фальшивомонетчики самых разных стран. От неизвестного бухарца до Наполеона, после которого из обращения изъяли фальшивых ассигнаций на сумму 5,5 миллиона рублей. 

Несмотря на то, что контрабандист, перевозивший фальшивки через Орскую крепость, «совершенно признается виновным», судьба его неясна. В одном из писем говорится, что по милосердию государя императора он якобы была отдан уже в руки властителей Бухары.

В 1802 году министр коммерции граф Румянцев грезил о том, что Россия могла бы взять под контроль Среднюю Азию для ведения посреднической торговли между Востоком и Европой. 

В 1803 году было организовано посольство с торгово-политической миссией в Бухару, через которую можно было шагнуть дальше. 

«Поелику Бухария сама по себе не заслуживала бы дальнейшего внимания, если б не была она пунктом соединения путей к китайскому, персидскому и индейскому торгу ведущих». Также выяснилось, что «выгоднейший путь лежит из крепости Орской чрез кочевья орды тюрткаринской и чумекейской». И что «на усердие и честность сих вожаков положиться можно с полною доверенностью». На прежних ошибках никто учиться не стал. 

В июле 1803 года с торговой миссией в Бухару из Орской крепости вышла экспедиция поручика Якова Петровича Гавердовского. Кроме самого посольства, в путь отправился торговый караван на 55 верблюдах при 50 сопровождающих. Ценность товаров, которые везли купцы, оценили в 296 тысяч рублей. Это и сыграло роковую роль.

В урочище Ходжаберган, в 600 верстах от Орской крепости, караван был полностью разграблен, а некоторые вместе с посольским доктором Саввой Большим попали в плен, где пробыли около года. Гавердовскому удалось избежать неволи и спасти дипломатические документы. Унося ноги, экспедиция 21 сентября вернулась в Орскую крепость. Степь и урочище Ходжаберган стало местом краха надежд царского правительства на постоянные торговые отношения с Бухарой и развитие транзитной караванной торговли в регионе. Поручик Гавердовский глубоко переживал столь сильный удар по честолюбию и старался посредством многочисленных рапортов, замечаний и записок правительству хоть как-нибудь реабилитировать себя в глазах властей. Но провал дипмиссии в самое крупное среднеазиатское ханство посеял в умах царских чиновников глубокий пессимизм. Сам Гавердовский в 1812 году оказался, как и многие другие русские офицеры, в составе действующей армии и был убит в Бородинском сражении.